Елена Маятникова, юрист с почти 20-летним стажем работы в прокуратуре, прокомментировала требование обвинения о приговоре Светлане Прокопьевой в виде 6 лет лишения свободы и 4 лет запрета на журналистскую деятельность:
«После обвинительной речи прокурора в деле Светланы Прокопьевой появились основания для вмешательства президента. Теперь уже в силу его прямых полномочий.
Сейчас хочу сказать только о наказании, которое прокурор просила назначить Светлане, потому что тема очевидного, на мой взгляд, отсутствия состава преступления в ее действиях заслуживает отдельного разбора.
Санкция части 2 статьи 205.2 Уголовного кодекса РФ предусматривает два вида основного наказания (штраф или лишение свободы от 5 до 7 лет) и дополнительное (лишение специального права до 5 лет, без нижней границы).
Прокурор попросила назначить лишение свободы сроком на 6 лет и лишение права заниматься журналистской деятельностью в течение 4 лет.
То есть орган, представляющий государство, предложил суду наказать Светлану Прокопьеву лишением свободы, когда санкцией статьи предусмотрено и наказание, не связанное с изоляцией от общества. Предложенный срок основного наказания не минимален, а дополнительного — приближается к максимальному.
В пользу необоснованной жестокости запрошенного наказания говорит отсутствие отягчающих обстоятельств. Обстоятельство, которое могло быть отягчающим, предусмотрено в качестве признака преступления и не может учитываться отдельно. В суде не представлены доказательства каких-либо последствий «преступления». Характеристики и данные о личности Светланы — только положительные, а журналистская деятельность — её профессия и единственный источник дохода.
Естественно, в этой ситуации надо напомнить неюристам, что непризнание вины не отягчает ответственности и не может влиять на наказание.
Если исключить возможности, что прокурор забыла основы назначения наказания, не владеет материалами дела или не учитывает их, то следует вывод: прокурор относится к делу Светланы предвзято (неважно, её собственная это позиция или она выражает позицию вышестоящего прокурора). Самое очевидное, что могло повлиять на отношение — публичная реакция на уголовное дело с момента его возбуждения (может быть, кто-то надеется её погасить?) и стремление прикрыть недостатки (или злоупотребление полномочиями?) предварительного следствия или надзора за следствием.
Полагаю, что позиция, занятая прокурором в обвинительной речи по делу Светланы Прокопьевой, является основанием для служебной проверки на предмет нарушения присяги прокурора: «Посвящая себя служению Закону, торжественно клянусь: свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, законы и международные обязательства Российской Федерации, не допуская малейшего от них отступления; непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил...».
Логично инициировать служебную проверку не только в отношении прокурора, поддержавшего обвинение, но и курирующего его деятельность заместителя прокурора области, и лица, исполняющего обязанности прокурора. Полагаю, что неопределенность в руководстве прокуратуры Псковской области в течение последних месяцев могла породить у кого-то желание резонансных «побед» или, наоборот, стремление избежать ответственности за качество надзора за следствием в течение 1,5 лет, да много что можно предположить.
А ведь прокурор субъекта Российской Федерации назначается и освобождается от должности непосредственно президентом Российской Федерации, и о назначении лица исполняющим обязанности по вакантной должности генеральный прокурор Российской Федерации обязан незамедлительно информировать президента Российской Федерации (статьи 15 и 15.1 Закона о прокуратуре).
В октябре 2019 года пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что уголовное преследование Светланы Прокопьевой «не тема для президента».
И вот ситуация пришла к тому, что президенту пора воспользоваться своими полномочиями».
