Пятилетней давности
интервью с Алехандро Ходоровски, где он в своём характерном, мудро-наивном и детско-стариковском стиле отжигает обо всём на свете.
"Сейчас пишу сценарий нового фильма, а еще занимаюсь пением, много и с удовольствием. Участвую в конференциях, провожу лекции. Рисую и пишу комиксы. Какого-то определенного распорядка у меня нет, но я железно пишу один час в день, а в 13.00 полчаса пою, так что полтора часа заняты ежедневно. Да, я дико ленивый, и приходится держать это под контролем."
"У меня есть жена. Сыновья, трое. Это все. Больше никого нет. А! Еще кошки! И люди, работающие со мной, без них было бы сложно."
"Когда я начинал работать, думал только о себе, о своем эго, но позже, когда у меня появилась семья, понял, что другие тоже существуют. А еще до меня дошло, что мы, люди, не одиноки, мы живем в мире. Эта мысль кажется простой, но в реальности ее сложно принять и прочувствовать. Ты часть человеческого рода, и в какой-то момент твое сердце открывается, наполняется сочувствием к другим."
"Нам не нужно работать так много, чтобы зарабатывать на пищу. Ведь эти люди, придя с заводов, ложатся на диван и пьют, опять же не приходя в сознание. Они как животные. Но мы ведь животные лишь отчасти, у нас есть интеллект и язык, чувства, любовь, желание, способность действовать. Мы должны мыслить и чувствовать свободно, мы должны творить, и смысл работы именно в этом. У меня, например, получается."
"Сейчас надо мной смеются — зачем тебе, старику, Twitter? Это для молодых идиотов, которым нечем заняться. А ты теряешь драгоценные часы, не зарабатывая на этом. Я отвечаю: это возможность выразить себя и получить незамедлительную реакцию читателя. Да, в Twitter ты даришь идеи, я каждый день штук по 15 таких подарков делаю, позволяю воровать мысли."
"Однажды я ел бифштекс, и у меня случился шок — слишком развито воображение, я вижу и чувствую больше, чем есть на тарелке. Я очень люблю животных, поэтому стараюсь есть вегетарианскую еду, но не всегда. Вообще я хочу жить больше ста лет. Не знаю, как я выгляжу при этом, но с головой у меня все в порядке."
"Думаю, у меня русская душа. Мой отец пил водку и был коммунистом, сталинистом. Чай с сахаром вприкуску, помню. Да, я изучал свое генеалогическое древо, писал рассказы и мемуары, знаю, откуда пришла моя семья. Я с упоением читаю Горького, Достоевского, Гоголя. Это такой подарок — родина, близость к культуре."
"До сорока лет я очень боялся смерти. Каждую ночь во сне приходил Он, монстр, чтобы съесть меня. Он застилал весь горизонт ужасом, мраком, и я просыпался. Но однажды ночью он, как всегда, пришел, а я ему и говорю: «Ладно, ешь меня». И после этого он исчез. И я понял, почему во мне сидел такой страх смерти — потому что меня мучил страх жизни. Страх перед тем, каким я был тогда, — ограниченным, эгоистичным."
"Я не верю, что священники невинны и не занимаются сексом, да они мастурбируют как заведенные. Или все пидорасы. Я изумляюсь тому, что мусульмане должны пять раз в день молиться, и когда они это делают, там присутствуют только мужчины, ни одной женщины! И эта история с палестинцами и евреями. Как это вообще возможно? Они монстры. У них монстрическое образование. За каждой религией — свой бог. Как так?! Для меня это все ясно как день, и почему столько людей вовлечены в это? Неужели у них такие узкие ментальные границы? Это средневековье!"
"Духовно я готов умереть в каждую минуту. Я четко понимаю, что умру. Но мое тело совершенно к этому не готово, оно хочет жить. Все мы должны сражаться за жизнь, это нормально — бояться смерти. Да, я боюсь, но знаю, что я лишь часть космоса, где все меняется. Я буду чем-то другим, пока не знаю чем, но точно буду. И буду счастлив. Даже если моим воплощением окажется ничто, я буду счастливым ничто."
