Если вы окажетесь в Иерусалиме и посетите национальный музей Израиля, то на его западном склоне найдете созданный в середине ХХ века Сад искусств имени Билли Роуза. Каждый участок сада украшен работой известного скульптора: Генри Мура, Класа Олденбурга, Пабло Пикассо, Роберта Индиана и т. д.
Билли Роуз, в честь которого назвали сад, — импресарио и шоумен еврейского происхождения, которого вся Америка знала как «Бродвейского Билли». В течение многих лет Роуз был главным человеком в американском шоу-бизе: открывал ночные клубы, ставил мюзиклы, а также имел очень много денег, часть из которых на пике карьеры пожертвовал на благо молодого израильского государства: построил в Иерусалиме сад искусств, который должен был привлечь туристов. А во время Второй мировой, в 1943 году, Роуз устроил в забитом под завязку Мэдисон‑сквер‑гардене шоу We Will Never Die, посвященное практической помощи европейским евреям. Как вскоре выяснилось, Роуз этим тоже занимался: тайком вывозил из Европы тысячи еврейских беженцев.
Теперь необходимо сделать небольшой скачок во времени.
Многие еврейские интеллектуалы довольно часто
упрекали писателя Сола Беллоу (потомка русских евреев), в том, что он не слишком еврейский писатель — даже по сравнению, например, с Филипом Ротом, не говоря уже о Синтии Озик. Так, одна журналистка и близкая подруга Беллоу однажды спросила его: почему ты, такой известный писатель, нобелевский лауреат, ничего пишешь о страданиях евреев в Палестине и Европе? Беллоу ответил ей: “America was not a country to us. It was the world.”
Эта журналистка не подозревала, что в это время Беллоу как раз
был поглощен судьбой европейских евреев. В конце мая 1988 года он гостил у друзей в Вермонте, и за обедом расспросил их, считают ли они, что евреи должны стыдиться Холокоста: есть ли «определенный позор в том, чтобы стать жертвой»? В ответ хозяин дома поделился с ним историей о знакомом еврейском химике, которого спас тот самый Билли Роуз. В 1939 году Роузу каким‑то образом удалось спасти этого человека из итальянской тюрьмы, а потом посадить его на корабль из Европы в Америку. Но — и это так поразило Беллоу, — Роуз ни разу не согласился встретиться со спасенным им человеком. Выяснилось, что Роуз принципиально никогда ни за что не встречался ни с кем из спасенных им евреев.
И тут Беллоу заметил то, что не замечали другие: он увидел огромною, почти не преодолимую разницу между европейскими и американскими евреями, между евреями Старого света и Нового.
Уже через несколько дней после этой встречи Беллоу засел за работу над повестью «Соприкосновение с Белларозой», опубликованной уже в 1989 году. В ее основе лежит история того самого еврея, некого Гарри Фонштейна, спасенного Роузом. Отдельная сюжетная линия повести — надежда Фонштейна когда-нибудь встретиться с Роузом, чтобы выразить ему благодарность. Но Роуз постоянно отказывает ему. Он не хочет видеть тех, кого спас. Затем Беллоу подробно описывает открытие Сада искусств имени Билли Роуза. И главный герой, и семья Фонштейна, спасенного от Холокоста, и сам Билли Роуз оказываются в Иерусалиме в это время. Они наконец-то сталкиваются. И вдруг открывается неприятная истина: оказывается, что спаситель — тщеславный, эгоистичный, бездарный человек. Оказывается, ему в действительности все равно на тех, кого он спас. Он делал это ради шоу. Беллоу подытоживает: американские евреи, говорит он, в действительности не хотели признаваться себе в страданиях европейских евреев. Они — и рассказчик, и Беллоу, и Билли Роуз — помогали им, да, но не осознавали всего до конца, трусливо оберегали себя от осознания, через что тем пришлось пройти, что пришлось им пережить. Американский еврей — он уже не еврей, он — новый всего-навсего американец, чувствующий вину по отношению к своим корням. “America was not a country to us, — говорил Беллоу. — It was the world.”