Новые переводные учебники по макроэкономике

Замечательные новости: в издательстве «Дело» вышли переводы книг Мишеля Де Фрея «История макроэкономики» и Стивена Уильямсона «Макроэкономика».

📘 Книга Уильямсона — пример учебника по макроэкономике нового поколения. Обычно есть разрыв между макроэкономикой 101 с очень простыми моделями типа кейнсианского креста, IS-LM, и более продвинутой макроэкономикой с микрооснованиями, то есть с такими моделями, в которых уравнения получаются из решений оптимизационных задач домохозяйств и фирм. Уильямсон пытается рассказывать продвинутую макроэкономику настолько просто, насколько это возможно: например, в его книге вы не найдёте кривой LM или стандартных моделей рынка труда — сразу рассказываются новокейнсианские модели и модели поиска на рынке труда. Без уравнений Беллмана не обойдётся, но в итоге студенты, которые учатся по этому учебнику, сразу начнут думать так, как должны думать современные макроэкономисты.

📒 Книга Де Фрея — уникальный в своем роде рассказ об истории макроэкономики от Кейнса до наших дней. Макроэкономика — технически сложная область, и значение многих идей в ней непросто понять, если не знать, как они развивались в дальнейшем. Охватить всю макроэкономику невозможно: в итоге Де Фрей сосредотачивается на теории делового цикла - оставляя в стороне и эмпирические работы (упущение, отчасти скомпенсированное растущим числом книг по истории эконометрики), и историю других областей макроэкономики, таких как теория экономического роста или международная экономика. В начале своей карьеры историка экономической мысли Де Фрей скептически относился к современной макроэкономике, но, разобравшись в ней досконально, оценил её сильные стороны. Де Фрей не пытается быть нейтральным и не стесняется называть «ошибками» те элементы теорий, которые ему не нравится и которые, как он считает, преодолены в более поздних работах. Это история макроэкономики после революции Лукаса — история, написанная победителями. Книга Де Фрея обязательна к прочтению всем, интересующимся макроэкономической наукой #чтопочитать

Медаль за экономику предложения

В конце мая Дональд Трамп вручил президентскую медаль свободы экономисту Артуру Лафферу. Лаффер был советником Трампа и вместе со Стивеном Муром, которого Трамп безуспешно пытался посадить в ФРС, написал книгу «Трампономика», в которой обещал, что налоговая реформа позволит достичь 6-процентного экономического роста. Но известность он получил гораздо раньше, как советник Рейгана и один из отцов «экономики предложения». Самой известной идеей Лаффера стала «кривая Лаффера», которую он нарисовал на салфетке президенту Форду, в попытке убедить того снизить налоги.

Кривая Лаффера показывает связь между ставкой налога и величиной налоговых поступлений. С точки зрения экономической теории к кривой Лаффера нет вопросов: при ставке налога 0% государство соберет 0 налогов, а при ставке налога 100% государство тоже соберет ~0 налогов, потому что никто не станет работать бесплатно. Лаффер сделал отсюда вывод, что есть некоторая точка, в которой налоговые поступления максимальны: при ставках налога выше неё экономическая активность снижается. Лаффер утверждал, что налоги в США давно превысили этот оптимальный уровень, так что снижение ставки налога приведет к тому, что за счет экономического роста собранная сумма налога вырастет.

История кривой Лаффера — пример того, почему на основе одной теории, даже очень убедительной, нельзя давать рекомендации для экономической политики. Как понять, на каком участке кривой Лаффера мы находимся — на убывающем (как полагал Лаффер) или на возрастающем? Этого невозможно сделать без тщательного анализа данных: и в данных оказалось, что США, как и большинству европейских стран, до максимума кривой Лаффера ещё далеко. Эмпирические исследования не помешали Лафферу активно отстаивать идеи сокращения налогов: наиболее характерным примером стал эксперимент в Канзасе, где в 2012 г. провели очень большое сокращения подоходного налога. Надо ли говорить, что налоговые поступления в Канзасе не увеличились, а экономический рост оказался ниже, чем в среднем по США, и даже ниже, чем в соседних штатах. По-видимому, США могут спокойно повышать налоги ещё некоторое время и увеличивать налоговые поступления — хотя то, что они могут, не означает, что они должны: повышение налоговых поступлений не может быть целью само по себе.

Молодой Лаффер на фоне кривой Лаффера в перевернутых осях. Где находится максимум?

Гонконг и экономическая статистика

В очередной раз всплывают мифы о Гонкоге, на этот раз в WSJ. Пишут, что в 1961-71 гг., когда финансовым секретарем Гонконга был Джон Каупертвейт, колониальная администрация не собирала никакой экономической статистики, не рассчитывался даже ВВП. Финансовый секретарь - второе лицо после губернатора, аналог министра финансов, и именно Каупертвейта часто называют архитектором экономического чуда Гонконга. Как же возможно чудо без достоверных данных об экономике? Когда Милтон Фридман спросил Каупертвейта о национальных счетах, тот ответил, что как только данные станут доступны, чиновники обязательно воспользуются ими для того, чтобы вмешаться в работу экономики. «Национальные счета бесполезны для нас отчасти потому, что мы не вправе контролировать нашу экономику, но также потому, что динамизм нашей экономики обгоняет любую статистику», - заявлял Каупертвейт по другому поводу.

Реальность, как всегда, и сложнее, и интереснее. Экономической статистики Гонконг почти не собирал и до Каупертвейта, а ВВП, хотя и рассчитывался, не публиковался до начала 1970-х годов. Отказ собирать статистику прямо нарушал международные конвенции, например, конвенцию МОТ 1938 года. Но настоящая причина не собирать экономическую статистику не была связана с laissez faire: колониальная администрация дорожила своей автономией и боялась, что со статистикой на руках Лондон сможет контролировать повестку переговоров. Также руководство более-менее открыто признавало, что статистика неизбежно выявит серьёзные недочеты в области здравоохранения, образования и жилищного строительства. Каупертвейт не стеснялся вмешиваться в экономику, когда считал нужным: в частности, именно он стремился ограничивать вход в банковскую отрасль. Без банковской статистики никто не имел представления о системном риске, но банки чувствовали себя под защитой, что привело к банковскому кризису 1965 года. После того, как экономическая статистика стала публиковаться регулярно, никакого разворота в сторону популистских мер не произошло: до самой передачи Гонконга Китаю колониальная администрация продолжала проводить ту финансовую и бюджетную политику, которую хотела, не слишком затрудняя себя отчетами перед Лондоном.

Издержки от отсутствия статистики в нужный момент сложно переоценить. Например, когда в ходе Корейской войны США объявили блокаду Китаю, поставки с Гонконгом тоже оказались под запретом. На переговорах в Вашингтоне представители колонии пытались договориться об исключениях и квотах для Гонконга — но у Департамента коммерции и промышленности попросту не было цифр. Хотя в ходе блокады сектор услуг почти перестал работать, Гонконг наращивал промышленные мускулы: рабочие перетекали из портов в промышленность. Но об этом не знала администрация, готовившаяся справиться с безработицей любой ценой. Администрация просила бизнес не увольнять людей и закрыла глаза на монополизацию транспорта и электроэнергетики. В обеих отраслях монополии предоставляли настолько плохие услуги, что население стало бунтовать, и энергетику де факто национализировали. В годы вслед за уже упоминавшимся банковским кризисом экономика пережила два года очень низкого роста, но Каупертвейт был уверен, что всё в порядке и не считал нужным обращать внимания на оценки ВВП. Ошибочное представление Каупертвейта о том, что в экономике всё хорошо, привело к решению повысить налоги и снизить расходы: дефляционные меры серьёзно задержали восстановление экономики.

Каупертвейт после ухода с поста финансового секретаря работал в частном банковском секторе, а потом уволился и дожил до 90 лет, посвящая большую часть времени игре в гольф на полях Шотландии

Банк России открывает портал в экономику

В этот понедельник ЦБ запустил портал econs.online, на котором будут публиковаться обзоры научных исследований, колонки, интервью с российскими и зарубежными экономистами и многое другое. Если в перезапущенном в прошлом году журнале «Деньги и кредит» печатаются качественные исследования по макроэкономике, то Эконс создается как платформа для более широкого разговора между академиками, аналитиками и экспертами.

В названии портала скрыта забавная отсылка, которую не все смогут уловить. В сатирической статье 1973 г. экономист Аксель Лейонхуфвуд описал экономическую науку с точки зрения антрополога, как племя «эконов». Эконы - «гордое и воинственное племя», которые свысока смотрят на соседние племена социогов и полисциев. Чтобы стать полноправным членом племени, молодой экон должен построить модл в своей касте, которая называется «полем». Статус экона определяется умением строить модлы. Никакой пользы для реального мира модлы не приносят, но увеличивают статус экона в глазах других эконов. Базовый модл является тотемом касты — обычно это две пересекающиеся прямые, названия которых различаются в разных кастах. В статье очень много таких шуток (когда вы экономист, то ваши представления о том, что смешно, а что нет, могут очень удивить окружающих вас людей).

Ольга Кувшинова, раньше работавшая в «Ведомостях», возглавила спасательную операцию с целью интегрировать племя эконов в человеческое общество. Здесь оказался полезным я: как Маугли, я был воспитан эконами и понимаю их язык. Я взял на себя смелость перевести некоторые из самых интересных новых модлов на человеческий язык — замечательная Маргарита Лютова очень помогла мне с редактурой, чтобы язык текста был больше похож на русский, а не на эконский. Мы уверены, что в умелых руках модлы могут приносить большую пользу.

Иными словами, из статей, которые выходили в препринтах или принимались к публикации в журналах в апреле-мае, я отобрал пять, на мой взгляд, самых интересных, и коротко о них написал. Надеюсь, что эта рубрика на сайте станет регулярной. Интересных материалов там и без меня уже очень много: тут и история коммуникационной политики центральных банков, и профиль Марианны Бертран, и «диалоги по цепочке» с Бранко Милановичем и Шломо Вебером, и тесты, и рецензия Ксении Юдаевой на новый сборник от МВФ.

Со временем из этого вырастет российский VoxEU: при относительно быстром цикле публикации статей в российских журналах, уже сейчас кажется разумным, чтобы все новые статьи из «Денег и кредита», «Вопросов экономики» и Russian Journal of Economics как минимум получали по одной странице «представительства» для широкой аудитории, как это происходит на VoxEU с препринтами. Это и призыв к читающим меня коллегам-экономистам: хотите, чтобы про ваше исследование узнали? Вы знаете, куда писать.

«Со стола центробанкира»: на какие данные и выводы полезно обратить внимание? Даниил Шестаков читает все топовые научные журналы и рассказывает о самом интересном. Первый обзор на сайте Econs: https://econs.online/articles/nauchnaya-povestka/poleznost-ot-illyuziy-pravilo/

Публиковать в канале чужие твиты — некрасиво, но здесь такой случай, когда совершенно невозможно не

Современная теория рынков труда на русском

Незаметно (для меня) в прошлом году издали очень хороший перевод «Теории равновесной безработицы» Кристофера Писсаридеса — нобелевского лауреата 2010 г. и одного из создателей современной теории рынка труда. В классической теории рынка труда спрос на труд пересекался с предложением труда, чтобы в итоге на рынке установилось равновесное количество (занятость) и равновесная цена (заработная плата). Разница между рабочей силой и занятостью определяла безработицу в экономике. В такой модели установление МРОТ выше равновесного значения приводило к дополнительной безработице и к потерям в благосостоянии: по данной более высокой зарплате работодатели готовы нанять меньшее количество людей. С другой стороны, если заработная плата по каким-то причинам устанавливалась ниже равновесного уровня, возникали незаполненные вакансии: фирмы готовы нанять людей, но люди за эти деньги не идут. Такая простая модель не в состоянии объяснить реальные рынки труда, на которых одновременно существуют незаполненные вакансии и безработные, желающие найти работу. Модели поиска и подбора на рынке труда завоевали макроэкономику: в современных учебниках «классический» рынок труда со спросом и предложением иногда не включают совсем.

Ещё одна хорошая новость. Есть такая известная книга «Think Python» Аллена Дауни, которая учит принципам программирования. Книга очень полезна даже не столько для изучающих питон, а для тех, кому по работе надо программировать, но кого программированию систематически не обучали. По этой книге преподают введение в программирование во многих университетах, можно по ней обучиться и самому. Бен Лаувенс сделал «порт» этой книги на Julia. Как я уже писал, джулия — это новая lingua franca для вычислительной экономики, я думаю, через 10 лет Julia заменит Matlab практически во всех университетах и центральных банках. Учить джулию поэтому надо уже сейчас: можно по этой книге, можно на курсере, а можно прямо на ютубе по лекции Сарджента.

28 июня с 12:00 до 16:00 на экономе МГУ - летний семинар с 5 отличными докладчиками из Центрального Банка, Яндекс.Такси, Нетфликс, Принстонского университета и МГУ.

Я буду рассказывать о том, как современная экономическая теория и «эмпирический поворот» в экономике позволяют лучше проводить экономическую политику и что общего у экономистов с инженерами Чернобыльской АЭС.

Книжные новинки июня

Так много книг, так мало времени.

💡 Дэвид Бланшфлауэр (Дартмут) пишет о том, что не стоит доверять статистике низкой безработицы: она скрывает неполную занятость множества людей. Хороших рабочих мест становится всё меньше, а работники, которым хороших мест не хватило, ищут утешение в наркотиках.

🔩 Карл Бенедикт Фрей (Оксфорд) пишет об истории технологий. В долгосрочном периоде новые технологии увеличат уровень жизни людей, но в краткосрочном могут оставить многих без работы, привести к стагнации зарплат и росту неравенства. Так было с промышленной революцией, так будет с AI. Нужно принять политические меры для снижения издержек переходного периода. Книга похожа на «Рычаг богатства» Джоэля Мокира, но в левой перспективе.

⚙️ Тему политики и технологии развивает Карл Бош (Принстон). Бош выделяет три стадии капитализма, соответствующие трем революциям: в Манчестере в 19 в. придумали фабрику, в Детройте в начале 20 в. придумали конвеер, в Кремниевой долине в 1970 гг. началась информационная революция, которая привела к росту неравенства и заставляет задуматься, совместимы ли в принципе капитализм и демократия.

📈 Последнюю книгу специалиста по неравенству Тони Аткинсона посмертно отредактировали и дописали его коллеги, Франсуа Бургиньон и Николас Стерн. Книга посвящена бедности в межстрановой перспективе: что такое бедность, как её измерить, что говорят данные. Аткинсон соединил национальные счета с данными международных организаций. Соединение данных из различных источников — почерк школы Аткинсона-Пикетти.

🎸 Ещё одна книга, изданная посмертно — «Рокономика» Алана Крюгера. Крюгер был советником Клинтона и специалистом по экономике труда: вместе с Дэвидом Кардом он исследовал эффекты МРОТ на занятость. В «Рокономике» Крюгер пишет о том, как популярные песни становятся популярными, как зарабатывают суперзвёзды, насколько дорого провести концертный тур. Принципы экономики оживают в интервью с музыкантами.

💰 Катарина Пистор (Колумбия) написала о том, почему одни активы становятся капиталом и приносят своим владельцам большую прибыль, а другие активы капиталом не становятся. Книга похожа на «Загадку капитала» Эрнандо де Сото, но с уклоном в юридическую историю и написанную слева. Пикетти рекомендует прочитать книгу.

⏱ Дэниэл Хамермеш (Университет Техаса в Остине) написал о том, как люди тратят своё время. Из книги вы узнаете о том, что в однополых семейных парах женщины гораздо меньше работают по дому и больше зарабатывают, а богатые спят меньше, чем бедные.

🏦 Евгения Письменная (Bloomberg), до этого известная «Системой Кудрина», написала историю Центрального Банка России: удалось пообщаться со всеми главами ЦБ, от Геращенко до Набиуллиной. Через личности этих непохожих друг на друга руководителей освещаются такие темы, как разделение валют, создание валютного коридора, финансовый кризис, переход к таргетированию рубля, усиление банковского надзора.

Коммуникации, позитивный эффект инфляции и новая модель жесткости цен – самое важное из ведущих научных журналов за июнь на сайте Econs: https://econs.online/articles/opinions/sila-slova-v-monetarnoy-politike/

Новая книга Асемоглу и Робинсона выходит в конце сентября

Аннотация с амазона: Государственные институты непрерывно развивались по мере того, как изменялись нужды общества и природа конфликтов, поэтому способность общества удерживать государство и правителей подотчетными усилялась вместе с возможностями государства. Борьба между государством и обществом стала самоусиливающейся, и обе стороны эволюционировали, чтобы продолжать двигаться вперед по коридору. Но эта борьба отражает хрупкую природу свободы. Свобода держится на хрупком балансе между государством и обществом, между экономическими, политическими, социальными элитами и гражданами, между институтами и нормами. Если одна из сторон усиливается, как это часто происходило в истории, свобода начинает исчезать. Свобода зависит от мобилизации общества. Но свобода также зависит от государственных институтов, которые должны постоянно переизобретать себя, чтобы отвечать на новые экономические и социальные вызовы, способные закрыть коридор свободы.

Статус Асемоглу и Робинсона в социальных науках таков, что похвалы от Питера Даймонда, Джорджа Акерлофа и Джоэля Мокира на обложке кажутся лишними. Нам представят синтез исследований по теме state capacity за последние 10 лет. Судя по аннотации, книга сближает перспективы "Why Nations Fail" с идеями о роли насилия Норта-Вайнгаста-Уоллеса. По-моему, главная книга года, предзаказываем и ждём #чтопочитать