Хавьер Габэ и Дэвид Лейбсон написали короткое эссе о формальных моделях, где сформулировали семь свойств хороших моделей. Вот они:

1. Простота. Простые модели опираются на небольшое число ясных предположений, которые не оставляют исследователю слишком много степеней свободы.

2. Лёгкость анализа. Модели с максимальной лёгкостью анализа можно решить, имея лист бумаги и ручку.

3. Концептуальная отдача. Модель должна раскрывать фундаментальные свойства экономической системы, так что она приносит пользу даже на качественном уровне.

4. Обобщаемость. Модель должна быть применима ко множеству ситуаций.

5. Фальсифицируемость. Модель должна давать нетривиальные прогнозы, которые возможно проверить.

6. Эмпирическая согласованность. Модель согласуется с уже имеющимися данными, то есть она не была фальсифицирована в прошлом.

7. Предсказательная точность - если модель даёт количественные предсказания (как многие макроэкономические модели).

С точки зрения Лейбсона и Габэ экономисты больше внимания уделяют первым четырём свойствам в ущерб последним трём. Но размах авторов, на самом деле, ещё шире: они оба поведенческие экономисты и пытаются доказать, что оптимизация и рациональность не являются обязательными свойствами для макроэкономической модели - они используются лишь потому, что дают свойства (1) - (4). Полный текст эссе можно прочитать здесь: https://dash.harvard.edu/bitstream/handle/1/4481492/laibson_sevenproperties.pdf?sequence=2

Коичиро Ито с соавторами сравнили, как лучше убедить людей снизить потребление электричества. Очередная победа экономики: небольшой тариф действует намного сильнее сообщений, упирающих на мораль

Очередной опрос панели IGM посвящён последствиям новых тарифов на импорт стали и алюминия. 100% экономистов считают, что тарифы ухудшат благосостояние американцев: http://bit.ly/2HwZW59

Экономисты могут писать короткие комментарии к своим оценкам. Чикагский профессор Остен Гулсби как всегда эмоционален

Выложили сборник докладов с ежегодной конференции по монетарной политике Гуверовского института. Тексты очень доступные: https://www.hoover.org/research/structural-foundations-of-monetary-policy

В новом номере History of Political Economy отличная статья Элизабет Берман из SUNY о том, как экономисты выиграли от дерегулирования при Рейгане. Мы привыкли думать о дерегулировании как о такой ситуации, когда людям разрешаются действовать по собственному усмотрению, без вмешательства государства – а значит, эксперты становятся не нужны. На практике картина была чуть более сложной.

Берман рассказывает историю о двух группах экономистов, сформировавшихся в Вашингтоне в 1970-е годы. Первая группа – так называемый «системный анализ» – вышла из корпорации RAND и стремилась применять анализ издержек и выгод для оценки политических мер. Офисы программного планирования стали возникать в самых различных агентствах, от природоохранных до образовательных. Вторая группа – теоретики отраслевых рынков (I/O). Когда мы говорим об отраслевых рынках, мы думаем, прежде всего, о Чикаго – и о таких экономистах, как Джордж Стиглер, Аарон Директор или Сэм Пельцман. Но в политике гораздо более влиятельными оказались экономисты из Гарварда  – Джо Бейн, Мёртон Пек, Ричард Кейвз. (Прослушавшие курс по IO могут помнить про «постулат Бейна-Сайлоса» – идею, что фирма, входящая на рынок, предполагает, что уже укоренившиеся на рынке фирмы не будут менять выпуск – сегодня эта идея отброшена в пользу равновесий, совершенных в подыграх.) На пересечении этих двух групп сформировался специфический климат идей об экономической политике.

Дерегулирование экономики началось уже при администрациях Форда и Картера, под руководством специалистов по IO из Гарварда. Но во второй половине 1970-х годов стало понятно, что значительная часть регулирования является не экономическим, а социальным – принимались законы о защите окружающей среды, гигиене рабочих мест, гарантии занятости. В этих условиях всё больше влияние приобретает American Enterprise Institute – тесно связанный как с «системщиками» (Чарльз Шульце), так и с IO (наиболее влиятельным из них станет архитектор дерегулирования авиаперевозок Альфред Кан, о котором Маккроу так прекрасно написал в «Пророках регулирования»). Рейган продолжил курс на дерегулирование экономики, но в социальной сфере он придерживался подхода «облегчения регулирования» - то есть регулирование не изменялось, а полностью отменялось.

Стандартным подходом стал анализ издержек и выгод от всех регулятивных мер. Это означало, что даже в условиях сокращений бюджета государственные агентства нанимали всё больше экономистов! В экономические агентства экономисты привносили свои научные идеи, а в социальные – «экономический образ мышления», тесно связанный с анализом издержек и выгод. К сожалению, по мнению Берман, последствия были неоднозначными. Нередко экономисты лишь «оправдывали уже принятые за них решения». Большие полномочия, в том числе право вето на новое регулирование, приобретает Управление информации и регулирования (OIRA), которое быстро становится известным как площадка для отраслевых лоббистов и «место, где умирает регулирование». Рост занятости среди экономистов, однако, привёл к их институционализации в вашингтонской бюрократии, которую даже при Кеннеди нельзя было и представить. Это имело важные последствия для будущего: такие идеи, как аукционы частот, торговля выбросами CO2 или поведенческие «подталкивания» находят свой путь в тексты законов именно через те управления, которые создавались при Рейгане.

Полный текст статьи Берман (на английском) в открытом доступе находится здесь: https://osf.io/preprints/socarxiv/sjb2a/

Стивен Хокинг вместе с Тариком Али и Ванессой Редгрейв на марше против войны во Вьетнаме, Лондон, 1968 год

Сегодня умер Фрэнсис Батор - гарвардский экономист, придумавший в 1958 году термин «провал рынка»

#ЧтоПочитать о политике и экономике в феврале и марте

Книги по экономике и политике в феврале 2018 года.

«Загадка кибуца», Рэн Абрамицкий. Кибуцы отрицают логику экономической рациональности: кажется, что, как и советские колхозы, они не создают стимулов работать. А если вход в кибуц и выход из него добровольны, то самые производительные непременно должны уйти, а прийти – исключительно лентяи! Что же позволяет небольшому числу кибуцев успешно функционировать? Стэнфордский профессор рассказывает о том, как отсутствие личной жизни внутри кибуца позволяет построить систему социальных санкций для тех, кто отлынивает, обучение внутри кибуца позволяет сохранить производительных работников, а для новичков устанавливают испытательный период – эти и многие другие механизмы позволяют существовать эгалитарному островку в капиталистическом окружении. Абрамицкий опирается в своём рассказе не только на теорию, но и на рассказы своих родственников и друзей – кибуцников.

«План Маршалла», Бен Стейл. После Второй мировой войны стало ясно, что США не может оставаться безразличной к судьбе лежащей в руинах Европы, как это было после Первой мировой. Автором плана был госсекретарь при Трумане генерал Джордж Маршалл – но не менее важна роль сенатора-республиканца Артура Ванденберга, который не дал свернуть программу, а повернул её в сторону создания НАТО. Стейл – историк международных отношений и мировой экономики – поработал в книге и с российскими архивами, показав, как план Маршалла укрепил Сталина в его убеждении о том, что Восточная Европа должна быть консолидирована.

«Новая автократия», под ред. Даниэля Трейзмана. Коллективная монография, некоторые главы в которой написаны моими хорошими знакомыми – Наташей Ламберовой, Антоном Соболевым, Максимом Ананьевым, Мишей Пойкером – в соавторстве со множеством звёздных профессоров. Авторы утверждают, что в России мы имеем дело с «информационной автократией», которая контролирует информационные потоки для удержания власти, вместо того, чтобы использовать репрессии. Интересно, что, по мнению авторов, в понятие «конкурентного авторитаризма» Россия укладывается не слишком хорошо: представительные органы власти не являются «фейком», но и не служат площадкой для торга между элитами.

Книги по экономике и политике в марте 2018 года.

«Чемпион Европы по экономическому росту», Марсин Пятковски. Книга об экономике Польши от экономиста Всемирного банка, рекомендованная Дани Родриком. С 1989 года ВВП на душу населения в Польше вырос более чем в два раза – это лучший показатель по всей Восточной Европе, достигнутый без природных ресурсов и больших финансовых заимствований. Конечно, помогал европейский рынок и капитал. Но по сравнению с соседями Польше удалось быстро выйти из трансформационной рецессии в 1990-е гг., а затем провести быструю и эффективную приватизацию. Быстрый рост внутреннего потребления сгладил внешний шок от Великой рецессии. В общем, ключ к успеху, по мнению Пятковского, в образовании и рыночных институтах.

«Путиномика», Крис Миллер. Миллер написал хорошую книгу об экономическом коллапсе СССР, поэтому у меня высокие ожидания по поводу его новой книги. В аннотации (по-моему, правильно) написано, что Путин грамотно использовал взлёты экономики для укрепления своей власти, а падение экономики – тоже для укрепления своей власти. Какой молодец!

«Экономические последствия войны», Томаш Воньо. Воньо – один из наиболее авторитетных экономических историков послевоенной Европы – написал книгу о западноевропейском экономическом чуде. Взгляды Воньо на вопрос своеобразны, но уже стали новой ортодоксией: он считает, что Германия так долго после войны сохраняла высокую производительность, потому что эта производительность была восстановительной – восстанавливаться приходилось не только в части разрушенных запасов капитала и труда, но и в части мисаллокации этого труда, вызванного разделением Германии и недостатком жилья в новых местах. Таким образом, особого «чуда» в росте Германии не наблюдается.

Задумался, кем бы были Хайек и Мюрдаль в «Мстителях»

Увеличение цены водки на 50% снизило бы долю запойных алкоголиков в России среди молодых мужчин с 23,5% до 17,2% (Yakovlev 2018)

Экономисты рассуждают о природе человека. Слева направо: Веблен, Шумпетер, Кейнс и Маршалл.

Если школам в бедных районах дать финансирование, деньги будут потрачены на полезные цели, и оценки в них пойдут вверх, сокращая разрыв с богатыми школами (Lafortune et al 2018)

В конце мая в РЭШ приезжал профессор Гарварда Филипп Агийон - один из ведущих специалистов в мире по теории экономического роста и многолетний претендент на нобелевскую премию по экономике за теорию шумпетерианского роста. Сегодня выложили видеозапись лекций: трёх лекций из "мини-курса" по теории роста и одной открытой, про экономику Франции. Слушать лекции обязательно - ведь взгляды Агийона не отвлечённая теория, но напрямую реализуются в экономической политике Франции его учеником - Эмманюэлем Макроном.

Записи лекций доступны по ссылкам здесь: https://news.nes.ru/news/aghion-economic-growth-lecture/

Медаль Джона Бейтса Кларка – награду лучшему экономисту младше 40 лет, работающему в США – в этом году получил профессор MIT Параг Патак, ученик нобелевского лауреата Алвина Рота и специалист по дизайну рынков. Дизайн рынков необходим там, где цена не является единственным критерием для того, «кто что получает». Например, места в университетах не всегда получает тот, кто готов заплатить больше: многие университеты, напротив, снижают цену обучения, чтобы в них могли поступить умные, но небогатые студенты. Параг Патак – специалист именно по такой прикладной теории, которая объясняет, как лучше организовывать рынки в различных ситуациях. В новом коротком интервью профессор Патак рассказывает о своих исследованиях, как лучшие школы Бостона смогли решить проблему стратегических заявок на поступление, как выигравшие лотерею студенты учатся хуже, и что чувствует исследователь, когда его выводы принимаются не всеми: https://www.aeaweb.org/research/parag-pathak-school-choice-john-bates-clark-medal-interview-2018

Знаю, что многие из читателей моего блога любят TeX. Да и как его не любить! Красивые формулы, чёткая графика, программный код для всего - если вы серьёзно занимаетесь экономикой, представлять результаты нужно в ТеХе, это стандарт нашей профессии. Специально для ТеХпертов Пол Голдсмит-Пинкхэм из ФРС Нью-Йорка сделал слайды о том, как правильно делать слайды. Даже я, опытный ТеХник, открыл для себя много нового. Рекомендуется к прочтению и активному применению: https://github.com/paulgp/beamer-tips/blob/master/slides.pdf

В новой колонке для VoxEU рассуждают на вечную тему: какой язык программирования лучше всего подходит для вычислительных задач, в том числе для вычислительной экономики? Четыре кандидата - MATLAB, Python, R и Julia сравниваются по шести критериям: свойства языка, скорость, работа с внешними данными, библиотеки, лицензирование и удобство использования.

Наилучшим языком признан R, на втором месте Julia - но лишь потому, что для неё пока не написано многих библиотек. Популярный среди макроэкономистов MATLAB выигрывает по наличии библиотек, удобству использования и свойствам языка, но сильно проигрывает по скорости и необходимости лицензирования - как самой программы, так и покупки дополнительных пакетов для параллельных расчётов. Понятны мотивы ФРС Нью-Йорка, которые переключаются на Julia при построении своих моделей, и Томаса Сарджента, который написал для Julia целый курс по обучению вычислительной макроэкономике.

https://voxeu.org/content/which-numerical-computing-language-best-julia-matlab-python-or-r