Сходила, наконец, на спектакль «Северный ветер» Ренаты Литвиновой. Впечатления неоднозначные. Так до сих пор и не поняла для себя, что это: постсоветское барокко или семейная фантасмагория, посеребрённая прошлым веком.
Сюжет движется не то, чтобы неровно, но он сложен для понимания, напоминает абсурдизм Беккета. Например, думаешь, что вот он уже логичный конец, а нет — действие продолжается дальше.
Своей жанровой экзотикой пьеса напоминает «Юную невесту»
Алессандро Барико.
И там, и тут есть невеста, приезжающая в незнакомый дом, томная атмосфера траурной неги, странное семейство. Писала про неё когда-то. Если антипатии к таким текстам нет, то и «Северный ветер» раздражения не вызовет. Но это тексты не для всех. Персонажи не ходульные, но какие-то очень жанровые, так хотят понравиться и остаться в памяти, что отмечают себя такими гротескными деталями, как, например, горб. Очень милый горб. Что ревнивый профессор Жгутик, что парадоксальный Северный Ветер, что Вечная Алиса — их характер угадывается легко, но действия предугадать сложнее. Почти всех, кроме персонажа Литвиновой.
Ренате в роли Ренаты выступать не впервой, и не дай бог обмануться траурными одеяниями и токсидермическим антуражем, Литвинова, чей образ всегда был подчеркнутой, но от того не менее органичной гиперболой, в «Северном ветре» мастерски выкручивает себя на максималке.
Гроб, горб, кладбище, триггер. Земфира, чахоточная бледность, череда трагических смертей, роковых женщин, трагических смертей роковых женщин, робкие мужчины, которым у Ренаты суждено отыгрывать роль в лучшем случае реквизита. Этакая семейка Адамс, но байроновского пошиба.
Декадентский стиль, но воплощенный при этом «главным по треникам» Гошей Рубчинским. Земфира — но едва ли на три аккорда.
Вообще, к художнику-постановщику, да и к художнику по костюмам после спектакля остаются вопросы. Если уж у нас на сцене какой-то плод противоестественного союза «Щелкунчика» с «Днями Турбиных» (или «Золотым компасом», на любителя), то хотелось бы и соответствующей работы над декорациями и костюмами.
Чучело какого-то хорька на столе и пропеллер на башке персонажа — это, конечно, очень стильно, но несколько недостаточно, чтобы передать общую магическую атмосферу. Так что приходится отдуваться актёрам.
Как известно, северный ветер всегда сулит разнообразные перемены. В дом номер семнадцать по Вишневой улице на его крыльях прилетела Мэри Поппинс. Литвинова — кровная сестра английской трикстерши, и ее «Северный ветер» трудно не счесть парафразом знаменитой сказки. Она подчиняет себе время и пространство, жизнь и смерть, невзначай творит магию везде, где появляется.
А вообще, пьеса в первую очередь про любовь и ее своевременность, но если б все складывалось наилучшим образом, тогда и смерть была бы не нужна, но Литвинова без смерти - это какая-то ненастоящая Литвинова.