АС
После вчерашнего поста о компании Theranos появились вопросы: что такого дурного в концепции “атлантов”? Разве нет гениальных предпринимателей, которые двигают прогресс? Так вот, предприниматели есть, а атлантов - нет. Авторство термина принадлежит Айн Рэнд, написавшей когда-то комплект детско-юношеской литературы, через которую самые маленькие жители стран третьего мира познают понятие “рынок”. Это не шутка - продажи книги “Атлант расправил плечи” зашкаливают в Индии.
Сюжет Рэнд - типичное the best and the rest. Герои (предприниматели, изобретатели и т.д.) умны и красивы, одарены примерно во всем. Злодеи (социалисты, бюрократы и т.д.) - уродливы и наделены всеми пороками сразу. Когда герои уходят в ущелье Голта - в обществе наступает коллапс, ведь ушли лучшие! По сути это идея фундаментальной социальной иерархии. Но в действительности все устроено иначе (лучше всего об этом писал Фридрих Хайек). Рынок - это перманентный процесс открытия. Особенно заметно это на примере инноваций: венчурный инвестор или стартапер заранее не знают выстрелит ли проект, ведь они пытаются угадать потребности людей, о которых сами люди еще не знают. Гейтс, Джобс или Цукерберг сделали ставку и выиграли. Но значит ли это, что они фундаментально лучше конкурентов, прогоревших на буме доткомов (если не брать откровенное жулье)?
Важный элемент рыночного успеха - это удача. В погоне за прибылью люди ищут новые продукты, технологии и решения и, если повезет, натыкаются на них. Затем эти новые технологии копируют другие. И цикл повторяется вновь - экономист Йозеф Шумпетер назвал это “созидательным разрушением”. Отбор здесь и впрямь происходит - только это не отбор “лучших людей”, а отбор лучших идей, практик, технологий. Это отличает рынок от иерархических систем, где всегда есть выигравшие и проигравшие люди. Рынок может отбраковать идею, но он не ставит клеймо на человеке. За каждой историей предпринимательского успеха стоят еще более длинные истории факапов.
Почему рэндовские представления популярны в Индии понятно - тысячелетия кастовой культуры даром мне проходят. Но и в России та же история. Российская образованная публика зачастую убеждена, что народ - немытое быдло (всех мытых то ли выкосили в ВОВ, то ли выслали еще на философском пароходе). Поэтому всякая идеология здесь - хоть “социализм”, хоть “капитализм” - обречена покоиться на идее священной иерархии. Социализм непременно будет государственным и номенклатурным, с капитализмом сложнее - ведь он предполагает равноправие. Здесь-то на помощь и приходят истории про могучих атлантов, возвышающихся на фоне безликой серой массы. Не даром такие воззрения особенно популярны среди постсоветского олигархического жулья.
