Тему индо-китайских дел в рубрике #длянаспишут продолжим мнением Петра Топычканова, старшего научного сотрудника СИПРИ и соавтора канала
@smorgasboard.
Рост напряженности между Индией и Китаем в гималайском регионе означает качественное изменение характера их соперничества. Если кратко, напряженность будет расти, а региональные интересы будут плотнее увязываться со стратегическими.
"Мирное решение ситуации в пограничных районах", о котором
договорились в начале июня ген.-л. Хариндер Сингх и ген.-м. Линь Лиу, это не то, что ждет Гималаи в ближайшие годы.
Для контекста, немного устаревшие, но близкие к истине данные по
книжке 1998 г.: в целом, КНР претендует на около 130 тыс кв км индийской земли, Индия - более 90 тыс кв км территории, контролируемой Китаем.
Спорные территории делятся на три сектора:
- Западный (бывшее княжество Джамму и Кашмир);
- Средний (границы штатов Уттар Прадеш и Химачал Прадеш с Тибетом);
- Восточный (границы штата Аруначал Прадеш с Тибетом).
Сейчас весь сыр-бор в
Западном секторе, а именно в долине реки Галван и у озера Пангог-Цо. Предыдущие обострения были в Западном секторе (2013 и 2014) и Восточном (2017).
Чем нынешние события отличаются от предыдущих.
Во-первых, Индия и Китай сознательно раздувают главный раздражитель напряженности между собой - они
подводят дороги и другие инфраструктурные проекты двойного назначения все ближе друг к другу. Они осваивают территории, которые еще недавно были труднодоступны. Поэтому там появляется больше войск и чаще случаеются соприкосновения патрулей.
Во-вторых, развитие торгового коридора в Пакистан через спорные территории бывшего княжества Джамму и Кашмир - это для Индии не просто раздражитель на десятилетия вперед, это стратегический вызов. Вопреки желанию Индии и при нежелании Китая как-то втягиваться в Кашмирский спор, этот спор
перестал быть двусторонним и стал трехсторонним (напомню, это Западный сектор).
В-третьих, за бульдозерами и войсками Индия и Китай осваивают спорное приграничье с помощью стратегических систем. Например, в 2016 г. Индия развернула в Аруначал Прадеш сотню БраМосов с пятью пусковыми установками (Восточный сектор). Много ли? Как посмотреть. Но КНР открыто
негодовал тогда. Хотя хорошо известно по открытым источникам, какие учения Китай проводит в Тибете и какие объекты возводит, например, для приема стратегических бомбардировщиков.
В-четвертых, поведение Китая в Южно-Китайском море и Индии после Балакота открывает новые грани их политики.
"Стратегическое терпение" явно упало в цене и в Пекине, и в Дели.
Четыре пункта свидетельствуют о том, что напряженность в Гималаях будет расти. Существующие механизмы, основанные на соглашениях
1993,
1996,
2005 и
2013 годов, хоть и работают (в мае-июне прошло около 15 индийско-китайских переговоров на разных уровнях), может и способны предотвратить наихудшее, но помочь достичь "мирного решения" они не способны.
В сети много шуток, неуместных на мой взгляд, про палки и камни как главное оружие противостояния китайцев с индийцами. Не хотелось бы, чтобы вскоре эти шутники стали очевидцами применения Индией и Китаем стратегических (неядерных пока) систем ради защиты жизненных интересов в Гималаях. Горькой иронией стало бы использования систем российского происхождения, например, БраМос.
Кстати, 22 июня
пройдет виртуальный саммит министров иностранных дел России - Китая - Индии. Хороший шанс для российской стороны нарушить молчание относительно споров двух наших стратегических партнеров.
