
Швейцарская молодёжь бредит свободой. Они хотят сбросить с себя буржуазный шик Цюриха, вырваться из тисков повсеместных правил и ощутить пульс жизни.
Берлин для этого идеален: не так далек, как Нью-Йорк, не надо напрягаться с английским и визами, куча тусовок на любой вкус и интерес, да и половина знакомых уже там.
Первое время на вольных берлинских просторах швейцарец будет по привычке говорить:
Säckli вместо Tüte
Portmonee вместо Geldtasche
ID вместо Personalausweis
Gipfeli вместо Croissant
Velo вместо Fahrrad
Coiffeur вместо Friseur
Но через пару недель заученный в школе язык проснётся в недрах памяти, и швейцарец станет хамелеоном. Он/она возможно даже устыдится своей инаковости и начнёт говорить без акцента, подражая чисторечным собратьям по языку.
Долго, правда, пребывание вряд ли продлится. Год-два можно умиляться зарплатам и опасаться возвращения в родные пенаты, где на кровно заработанные даже комнату не снимешь. Зов родины силён, но особенно притягателен звон золота. И свобода тогда уже осмысляется покупательной способностью и будущей пенсией, а не длинными ночами в измененном состоянии сознания под звуки техно.
Хотя кто его знает, в чем сейчас, во время карантина, измеряется истинная свобода. Возможно, сон швейцарца в эту весеннюю ночь только о том, чтобы все вернулось на круги своя.