
Время семь, и офис уже гораздо тише, чем днём - байсайд. Насидевшись на встречах, я хожу теперь перед окном с телефонной трубкой в руках и пытаюсь не запнуться о провод, чтобы не испытывать на себе прочность панорамного окна. Направляемый моими вопросами, знакомый описывает структуру рынка, крупнейших игроков, тонкости и проблемы входа и выхода.
Очень упрощённо, биофармацевтика "подсаживает" фрагмент человеческой ДНК, ответственный за выработку иммунного ответа, в клетки других живых организмов ("гуманизируя" их), помещает тех в инкубатор, позволяя размножаться, выделяет из биомассы нужные антитела и делает из них препарат, который помогает человеческому иммунитету бороться с онкологией, гепатитами и прочими суровыми заболеваниями. Это, если хотите, аутсорсинг функций человеческого иммунитета; его интенсивный курс кроссфита, психологической терапии и повышение квалификации в одном флаконе; очень дорогой и все более действенный способ лечения.
Я знал, что химические препараты можно синтезировать десятком разных способов, так как важен только итоговый состав, но не подозревал, что в этом и состоит важнейшее отличие химфармы (условный парацетамол) от биофармацевтики (трастузумаб).
Антитела и другие продукты клеточной жизни, производство которых и является целью последней, очень чувствительны и нестабильны вне специальных условий, и потому технология их инкубации и необходимой для гуманизации ДНК-инженерии гораздо важнее, чем знание итогового состава молекулы. Именно поэтому окончание срока действия патента зачастую не сильно сказывается на цене биопрепаратов, так как даже зная механизм действия и имея образцы для изучения, конкуренты не имеют возможности воспроизвести точный результат. Однако эффект препарата на организм иногда получается сымитировать даже когда итоговые антитела отличаются от оригинала; такие разработки называют биосимилярами, и именно из-за неизбежных отличий от оригинала они должны заново проходить процесс утверждения надзорными органами.
В Китае биотех на подъёме, как в плане разработок, так и в плане VC- и госинтереса к сектору. China Renaissance пишет о почти $8млрд частного финансирования в 2018 году; 4 биофарм-IPO прошли в Гонконге с апреля и подняли ~$2млрд, в то время как ещё 11 штук запланированы на 2019. Индустрии, в том числе, иностранцам, в стране обеспечен режим максимального благоприятствования: необязательно делать JV, никакого трансферта технологий, для редких и опасных заболеваний - ускоренное рассмотрение в NMPA (кит. аналог FDA), которая принимает в зачёт результаты клинических испытаний на любом из развитых рынков. Региональные правительства дарят небедным швейцарским фармкоманиям землю, лишь бы они открывали у них R&D центры. Ажиотаж понятен: фармрынок в Китае растет на ~12-15% в год и сейчас составляет порядка $120 млрд; в стране почти четверть миллиарда людей возрастом 60+; 110 млн диабетиков, 400млн пред-диабетиков, 70 млн больных гепатитом и 4 миллиона новых онкологических диагнозов ежегодно. Здесь есть место для десятка новых Роше, Пфайзеров и Новартисов, да и старым на хлеб с маслом останется.
Ближе к полуночи, после ужина с парой приятелей, я захожу домой и пару минут не включаю свет, смотря, как за окном волнуется холодная черная бухта с ее дрожащими на поверхности электрическим огоньками. Моя голова, отяжелевшая от названий препаратов, на которые обычно собирают репостами в соцсетях, клонится к ледяному стеклу. Выстывшие, спящие здания через дорогу; пустые трамваи, ускоряющиеся вниз по улице с гулким электрическим звуком; редкий прохожий, вжимающий голову в плечи.
Среда.