Католическая церковь Непорочного Зачатия на Сентрале, стоящая здесь с 1888 года, и хмурый выходной Гонконг
Если Гонконгер напишет когда-нибудь фикшн о финансах, там обязательно будет персонаж, который с самого первого дня в профессии будет готовить себя к одной главной гигантской сделке всей жизни.
Фабула была бы такова: 2019 год, мир меняется стремительнее, чем когда-либо. Финансисты обычных калибров беспокоятся о том, что будет происходить с ценой на платину, количеством трудоустроенных, рынком полупроводников, процентными ставками и переворачивающимися кривыми. Но не молодой трейдер ^Чжоу^. Только что заступив на деск шанхайского ассет менеджера FAT YEARS CAPITAL, Чжоу отвергает способность индивидуума регулярно добывать альфу, контролировать бету, предвидеть вегу и с толком использовать тету, и потому решает порвать с традицией ежедневного зуда терминалов и котировок и устремить взор на глобальное.
Невиданный подъем популизма, неравенства, изменение климата и прочие вещи убеждают его, что слом глобального финансового порядка близок. Дни привычной монетарной системы сочтены, и закончатся к концу следующего десятилетия, когда долг главного заемщика в мире подрастет еще на десяток-другой триллионов. Маски будут сорваны, и левый президент Америки, сторонник современной монетарной теории, наконец вслух скажет то, что все и так давно знают: если ты самая развитая экономика в мире, то у тебя нет необходимости платить по счетам. Общую сумму долга перестают публиковать как не имеющую значения, ФРС переходит под контроль казначейства и напрямую финансирует нужды правительства, а для новых денег нужно только нажать на кнопку, так как сбор налогов и выпуск облигаций теперь используется лишь для контроля инфляции.
Персонаж знает, что произойдет дальше: USD улетает в пропасть, за ним следуют облигации госдолга, поднимая доходность до абсурдных процентов на бумаги, которые только вчера были AAA-rated... на день-другой. Потом суверенные фонды, арабские шейхи и прочий 1% обнаруживает, что деньги, в общем-то, нести больше некуда – ни в пенсионерскую Европу, ни в продолжающую топтаться на месте Японию, ни в нерыночный Китай, тем более, что продажа долларовых активов зафиксирует убыток. Попаниковав, они понимают, что теоретического возврата долга и так никто особо не ждал, и что обстоятельства ничуть не хуже, чем когда Никсон убрал золотой стандарт в 1971. Ситуация возвращается на круги своя, доходности опускаются почти на предшоковый уровень, и способность правительства печатать столько долларов, сколько нужно, становится новой признанной нормой. Фондовый рынок вырастает на 40% за год.
Чжоу понимает, что глобальный монетарный шок конца 2020-х – самая крупная рыночная возможность его поколения. Годами, словно терпеливый архитектор, он выстраивает и направляет свою жизнь и карьеру, чтобы в нужный момент оказаться в нужной точке с достаточным количеством firepower. Его не прельщают ни тусовки, ни поездки, а признание коллег и продвижение по службе нужны ему ровно в той мере, в которой они приближают его к тому аккаунту в огромном глобальном банке с полным карт-бланшем и почти безлимитным экспоужером, где он сначала съедет на волне вниз, а после первичного падения купит все USD-облигации и фондовые индексы, до которых сможет дотянуться.
