
Алексей Чадаев, автор книги «Путин. Его идеология»: «Мысль о том, что у нас, в отличие от „у них“, deep state торчит ребрами и кишками наружу — я не согласен. Шоу с Арашуковым — лучший пример. То, что мы принимаем за торчащие наружу ребра и кишки deep state, на самом деле такие же точно декорации — есть забор, но в заборе есть дырка, куда постоянно смотрят миллионы заинтересованных глаз трудящихся; и именно для этих глаз делается спектакль, изображающий внезапно некое „на самом деле“ — естественно, ритуально-показное ничуть не в меньшей степени. Нет-нет, своё deep state у нас очень даже имеется, и называется оно „мужики в бане“, и представляет собой энигму столь же сложно заkhuеверченную, как и „глубинный народ“, который ровно те же самые мужики в бане и есть, ибо народ и партия едины».
Андрей Ашкеров, автор книги «Сурковская пропаганда»: «Существование народа окончательно превращается в религиозную проблему, обсуждаемую на языке теодицеи. Одни отвлеченные доказательства сменяют другие, третьи и т. д. Однако это теодицея без всякого обожествления. После 1991-го года народ как был, так и остается развенчанным, низложенным богом. Этот бог мертв, и интерес к тому, был ли он когда-то живым, остается сугубо архивным. При этом верно и обратное: нет доверия к суверену, и ничего нет. Даже религиозных доказательств существования народа. Сурков, по сути, переворачивает теодицею: народ существует, пока суверен в это верит. Других доказательств не требуется. Другими словами, своим доверием народ никак не доказывает свое существование. Он всего лишь превращает разговор о себе в инфоповод. Нет повода — нет и проблемы».
На самом деле статья Суркова (если, конечно, писал ее он, хотя как можно не доверять подписи?) вообще не про народ. Ее месседж упакован в первом абзаце в двух словах — Putin State, государство Путина. Дурачок Венедиктов уже обозвал Суркова мыслителем, равным идеологам Третьего Рейха, но тут он изрядно промазал. Фюрерштадт различает фигуру лидера, фюрера, и фигуру собственно Гитлера в своего рода фрактально-матрешечных структурах власти, где у каждого дела на каждом месте есть свой фюрер. В случае же с государством Путина речь идет примерно о том, что апокрифический Сталин кричал политбюро в 1941 году: «Ленин оставил нам великое государство, а мы его просрали».
Суть новой идеологемы в том, что не стоит ни Западу, ни вам всем ждать, что российское государство развалится после того, как Путин уйдет. Другое дело, что какой-нибудь Венедиктов мог бы Суркову возразить: «Ельцин оставил нам свободную страну, а вы ее просрали!» И был бы в таком случае прав.