Вы скажете: окей, а где в испанском слова с cedilla? А их уже нет. Тот самый первый словарь Королевской академии испанского языка, Diccionario de autoridades, уже упразднил «Ç» как устаревшую (а было это, ни много ни мало, в XVIII веке). Упразднил, собственно, потому, что уже никто не говорил «децир» (deçir), «плаца» (plaça) или «брацо» (braço). Испанцы перестали цокать и стали шепелявить, а букв, обозначавших межзубный /θ/, и так развелось много: можно было писать «decir», «plaza» и «brazo» (и никто уже не рисковал прочесть их неправильно, со звуком «дз» /dz/, например).
Ну да, скажете вы, в XVIII веке букву упразднили, а она до сих пор в испанской раскладке. А дело в том, что сохраняется она на всякий случай – вернее, на случай использования заимствований и названий из других языков. Потому что рядом с Испанией есть и Франция с ее garçon’ом, и Нидерланды с их Curaçao, и Португалия с Eça de Queiroz. Ну и самое главное – Каталония с ее Barç’ой, которая футбольный клуб. Впрочем, все названия можно писать и через «z» – единственное, чего нельзя делать, так это путать понятия Barça и Barna! Вот что говорит Сальвадор наш Дали про то, как называется сей чудный город:

Грустно, что в последнее время Венесуэла всплывает только в сводках происшествий, а все агентства наперебой считают жертв после очередного восстания против диктатора Мадуро. Давайте немного исправим ситуацию: на этой неделе расскажу про пару удивительных мест в этой латиноамериканской стране.

На самой границе с Бразилией и Гвианой, на юге Венесуэлы есть столовая гора Рорайма. Вышлядит она как неприступная стена среди глухих джунглей и холмов Гвианского нагорья. Читали «Затерянный мир»? Пожалуй, это самое точное название для Рораймы. Хотя здесь побывали и многочисленные экспедиции, и тысячи туристов, эти неприступные скалы с водопадами, лесом и удивительной фауной напоминают о том времени, когда людей на земле не было вообще. Отчасти это правда: Рорайма — одно из самых старых геологических образований на земле. Индейцы называли Рорайму «матерью всех рек». Из ее каменных сводов струятся бесчисленные водопады, вода из которых попадает в Ориноко и в саму Амазонку.

Поход к Рорайме длится три дня. Подниматься сюда можно только с местными гидами-индейцами, которые хорошо знают местность и не позволят вам заблудиться в тумане. Во время восхождения комфорта ждать не приходится: путешественники ночуют в палатках под каменными сводами пещер. Если вы пока не готовы к такому путешествию, то про Рорайму есть отличный фильм — «Настоящий затерянный мир», который сняли для Animal Planet и Discovery. А если вам интересно посмотреть реальную историю о восхождении — ниже 40-минутный фильм, снятый в 2013 году реальным туристом.

https://www.youtube.com/watch?v=SiJX_KGAaPc

Еще одна знаменитая достопримечательность Венесуэлы – самый высокий в мире водопад Анхель. Его высота, по разным оценкам, от 979 до 1054 метров – вода пролетает километр и к моменту падения на землю превращается в туман. Находится Анхель в том же парке Канайма, что и гора Рорайма, о которой я писала вчера.

Самое интересное в этом водопаде – это его история. Анхель в этом случае не совсем Ángel (ангел), то есть называли его не в честь божественного промысла. Это английская фамилия Эйнджел на испанский лад. Дело в том, что о водопаде и горе Ауянтепуи, с которой он падает, до 1933 года никто и знать не знал, кроме местных индейцев. А потом американский летчик Джеймс Эйнджел искал в этих краях алмазы и случайно увидел гору и огромный водопад. В 1937 году он вернулся в эти края с экспедицией, но неудачно посадил самолет на столовую гору, и всей честной компании пришлось 11 дней спускаться с плато до ближайшего поселения. Стоит ли говорить, что именно после этого на плато хлынули ученые и туристы, а водопад назвали в честь летчика? Самолет, кстати, еще три десятилетия простоял на горе в память о полете Эйнджела.

Добраться до водопада до сих пор трудно. Обычно сюда летают из столицы страны Каракаса или добираются по реке. И если пока отпуск в Венесуэле не предвидится, на Анхель можно посмотреть в очень выгодном свете вот в этом отрывке ремейка культового фильма «На гребне волны».
https://vimeo.com/144695293

Как насчет того, чтобы продолжить разговор о символах? Аргентина будет не Аргентина, а Буэнос-Айрес не Буэнос-Айрес, если у porteños отобрать любимое восклицание che. В строгом смысле это, конечно, muletilla, слово-паразит, иногда в разговоре совершенно нефункциональное, но очень яркое в смысле местного колорита. Оно очень удобно тем, что прекрасно заменяет имя, если оно вдруг вылетело из головы или никогда там не бывало: Che, ¿me pasás la birra? // Слушай, пивас передашь? В остальных случаях оно просто дополняет то обращение, который вы выбрали, или усиливает эмоциональную составляющую: Che, qué pelotudo… // Слушай, какой мудак...; Che, Mati, ¿qué hacés hoy? // Слышь, Мати, чё делаешь сегодня?

Несмотря на попытки отыскать лингвистические истоки на родном континенте, che, похоже, все-таки не имеет ничего общего с индейскими языками – оно и понятно, так как жители столицы никогда с аборигенами особо и не контактировали. Все следы, напротив, ведут в Старый мир, обратно по дорожке, проторенной эмигрантами многих волн. Один из таких путей приводит в Италию, где жители раз по пятьдесят в день повторяют старое-доброе c’è (аналог английского there is). А еще говорят, что на Сардинии и даже близ Венеции существует восклицание cè, обозначающее удивление.

Процедуру проверки лингвистического ДНК еще не придумали, поэтому точно отца «che» установить трудно, но вот самый, пожалуй, вероятный кандидат: Испания (конечно, а что бы вы думали?), и еще точнее – Валенсия. Именно там можно найти вот такое, например, замечательное место:

В Валенсии есть телеканал Ché и журнал Ché, ché, ché, и даже футбольный клуб называют «команда Ché».

Молодого журналиста Эрнеста Хэмингуэя местные жители привели в состояние шока, ловко использовав именно это вербальное оружие. Потом он долго приходил в себя и проходил нарративную терапию. С результатом многие знакомы; вот фрагмент из «По ком звонит колокол»:

- Фернандито, - сказала Мария, - расскажи нам, как ты ездил в Валенсию.
    - Не понравилась мне Валенсия.
    - Почему? - спросила Мария и опять сжала локоть Роберта Джордана. - Почему же она тебе не понравилась?
    - Люди там невоспитанные и говорят так, что их не поймешь. Только и знают, что орут друг другу: che? [чего? (каталанск.)]

Сейчас, конечно, по-каталонски модно писать не «ché», a «xé» (это пусть испанцы из Мадрида пользуются своим кастильским), но, спорю, любой валенсиец сильно удивится, если сказать ему, что это слово с большой вероятностью вообще досталось от арабов. В те времена, когда большей частью Испании правили арабы, Валенсия была не Валенсия, а Аль-Андалус, и у арабов (а также у евреев-сефардов) в ходу было восклицание «shuf!», от которого, если верить линвгистам, все и пошло.

Ну а если мы столько говорили про che, угадайте про кого я расскажу вам в воскресенье;)