У значит Унтерменш

Листая переписку городского совета Абердина, я наткнулся на примечательный случай. В 1639 г. Собрание королевских городов Шотландии (Convention of Royal Burghs) постановило оштрафовать город Renfrew за ужасное преступление. Знаете, в чем оно состояло? Город предоставил свое гражданство (freedom) двум ирландцам. Остальные города восприняли это настолько болезненно, что всерьез обсуждали не лишить ли Renfrew статуса города, но решили на первый раз ограничиться штрафом.

О чем это говорит? О диком, запредельном уровне лицемерия, обнажающемся каждый раз, когда что в нашем, что в западном обществе начинает обсуждаться феномен иммиграции. Левые склонны утверждать, что особых конфликтов из за иммиграции не возникает, а если и возникают - то из за плохих социоэкономических условий. Будь они получше - дружно бы жили. Правые же чаще намекают, что конфликты происходят из за того, что мигранты гады сволочи. Были бы они получше, а еще лучше - если бы миграции и вовсе не было, люди бы жили дружно.

И то и другое - хуйня собачья. Люди никогда не жили, не живут и не будут жить дружно - это противоречит самой природе человеческой. Мы, приматы, живем стадами и стада эти иерархичны, а значит в них непременно отведено место для изгоя - для падлы, лишенной всяких признаков человеческого. И кто то эту нишу должен занимать. Скажем, если речь идет о Британских островах, то раньше ее здесь занимали ирландцы (и вообще кельты), а на данный момент - выходцы из более солнечных регионов. И кстати забавно, что если поднять старые источники - века этак XVII, то окажется, что тогдашняя официальная позиция относительно кельтов дословно, реально слово в слово, повторяла то, что на нынешних правых пабликах пишут про выходцев с юга.

Обобщая все вышесказанное, любые благодушные проекты переустройства общества человеческого непременно должны оставлять место для падлы, для унтерменша. Кто-то непременно должен быть недочеловеком, чтобы повышать уровень преступности, отравлять реки и озера, наводить чуму и вызывать засуху, насиловать наших женщин, ну и далее по тексту. Поэтому как будете писать такой прожект, выберите подходящую падлу заранее. Если забудете об этом, человеческое общество совершит этот выбор само - и я не могу гарантировать, что он вам понравится.

Возвращение короля.

Жанр фэнтэзи во многом напоминает жанр волшебной сказки. И там и там магия и драконы, герои и злодеи. Но есть и важное отличие: сказочный мир условен и схематичен. Сеттинг - это не более, чем декорации для развития сюжета и тот же сказочный “царь” фигура совершенно условная. Мир фэнтэзи - не таков. Случайностей в качественном фэнтэзи не бывает, мир проработан, а каждая деталь символична. И если второстепенных персонажей это касается не всегда, то персонажей первого плана - всегда и без исключений.

Никогда не задумывались, что для английского католика Толкиена означало “Возвращение короля”? К какому образу из реального мира отсылает нас образ Арагорна?

Знаете, в Англии XVIII в. был такой обычай. Если собиралось публичное застолье, включавшее и людей, которым ты не можешь доверять на 200%, на стол нередко ставили стакан воды. Зачем?

А очень просто. Обязательно кто-нибудь скажет тост за короля и предложит выпить за его здоровье. Если ты откажешься, то рискуешь быть заподозренным в измене. В этом случае тебя подвесят за шею, но не до смерти, кастрируют, вспорют живот, вытащат кишки и сожгут их на твоих глазах.

Мало, кому понравится такая перспектива, но в то же время и пить за здоровье ганноверского узурпатора некоторым довольно стремно. Поэтому на стол и ставили стакан воды, чтобы ты имел возможность to drink for the King over the water. Выпить за короля “над водой” или “за морем”. Пусть эти придурки думают, что я лоялист, а на самом-то деле я пью за возвращение Стюартов.

Я это к чему: образ законного короля-за-морем, который придет-порядок-наведет - человеком традиционной английской культуры трактуется совершенно однозначно. И для английского католика, которым был Толкиен - это образ стопроцентно позитивный и героический. Это не значит, что Арагорн сын Арахорна и Bonnie Prince Charlie - одно и то же лицо, но то, что Толкиен, создавая образ Арагорна, опирался на образ Чарли - это, с моей точки зрения, факт.

Любой сколько-нибудь здравомыслящий человек согласится, что последние 200 лет миром правят англосаксы. Но вот почему они правят, на это есть разные точки зрения. В принципе, я мог бы высказать и свою - и расписать это на тысячу-другую слов, но зачем? Расскажу лучше одну поучительную историю.

На дворе стоит 1700 г. Вы попадаете в английскую Палату Лордов и видите, что лорды сидят не просто так, а в соответствии со строгой иерархией: есть кресла выше рангом, есть ниже. И вот что любопытно - кресло самого высокого ранга, кресло первого пэра Англии стоит пустым. Вы возвращаетесь через год - пустует. Возвращаетесь через поколение, два, три - все еще пустует. Почему?

Дело в том, что первый пэр Англии, герцог Норфолк, то есть - католик. В 1678 католики были поражены в политических правах и лишены права заседать в Парламенте - аж до 1829 г., когда был принят акт об эмансипации католиков. Так что первый пэр Англии не мог занять своего места в Палате 151 год.

И вот что интересно - 151 год кресло стоит пустым и никто его не занимает. Да, хозяин поражен в правах, но это временная ситуация. И через поколение, и через три - все еще воспринимается как временная. Волей неволей задумаешься, что описанная во Властелине Колец ситуация, когда короли Гондора отсутствуют в течение 976 лет, а их кресло все еще их дожидается - это гипертрофированное, утрированное, но все же описание реальных черт реального английского общества.

Мне трудно придумать пример, который лучше бы проиллюстрировал внутреннюю сущность хозяев мира. Если вы тоже такие, тогда могу сообщить вам отличную новость - yours is the Earth and everything that’s in it. Ну, а если вы представляете собой нечто противоположное - хороших новостей у меня для вас нет.

Фигасе. В Wall Street Journal вышло огромное заявление республиканских боссов, отвечающих за внешнюю политику и национальную безопасность, в поддержку Байдена. Еще одно президентство Трампа с их точки зрения ставит под угрозу безопасность США.

Выглядит так, как будто против Трампа на данный момент выступает вся высшая бюрократия страны, включая и ее республиканскую часть. Поразительное на самом деле явление - не помню, чтобы в истории США истеблишмент одной партии массово призывал голосовать за кандидата от другой. Обычно либо эндорсят своих, либо молчат. А чтоб республиканцы убеждали народ голосовать за демократа - такое вроде в первый раз.

* NatSecforBiden можно расшифровать как “[сотрудники] национальной безопасности - за Байдена”

Если Лукашенко не закроет заводы, их закроют солдаты НАТО

В XVI в. в Шотландии существовало два основных типа городов: королевские и бароновские. Королевские (Royal Burghs) фактически представляли собой полунезависимые республики и самостоятельно выбирали городское начальство. Они не были демократиями, и купеческие гильдии обладали в них непропорционально большим числом голосов по сравнению с ремесленными цехами, но, тем не менее, это были самоуправляемые вольные города, теоретически действовавшие в интересах “общего блага” (common weal) своих граждан.

Бароновские бурги (Burghs of Barony) функционировали иначе: всей полнотой власти в них обладали аристократы, владеющие городом, и имеющие право самовольно назначать магистратов, а также вводить и отменять статуты. Короче говоря, закон мое желание, кулак - моя полиция. Если “королевские бурги” официально действовали в интересах “общего блага”, то “бароновские” - это чисто for-profit organizations, чья цель - зашибать побольше бабла для хозяина.

Короче, разница между ними ясна. Королевский город - город свободный, потому что королевский контроль - штука по большей части теоретическая. А вот власть барона абсолютно реальна и у него не забалуешь.

Так вот, в 1590 г. в Эдинбург пришли ходоки из королевского бурга Абердина, чтобы жаловаться на свое абердинское начальство. Дескать, управление городом уже 80 лет как монополизировала одна семья (Menzie), распределяющая между собой и должность мэра (Provost) и остальные высшие должности. Иными словами, город был “порабощен, для того, чтобы служить одной единственной семье, как если бы он был бароновским бургом” (thrallit to serve ane raice of pepill, as it war ane burch of baronaye).

Вообще, изучение истории британских городов XVI-XVII вв. показывает, что почти во всех из них происходила адская олигархизация. Если город новый - то есть недавно получил статус города (пример - Глазго) или вообще такого статуса еще не получил (пример - Манчестер), в нем еще сохраняются какие-то демократические институты. А если город старый, то рано или поздно одна-несколько семей подомнут под себя вообще все: и администрацию, и экономику. Чет ни одного исключения не могу припомнить. Железный закон олигархии как он есть.

Кстати, где-то в конце августа-начале сентября постараюсь выложить лонгрид “Как была устроена средневековая экономика”. Это будет эссе по мотивам моей магистерской диссертации. Ее собственно исторический компонент для неспециалиста довольно скучен, а вот историко-социологический, на мой взгляд довольно интересен. Раскрывать тезисы пока не буду, но один спойлер выложу. Вот есть, допустим, некоторый персонаж британской истории XVII в. - король там, или министр. Некоторые из них пользуются репутацией прогрессивных-либеральных-за-все-хорошее-против-всего-плохого. Другие, соответственно, репутацией реакционеров и замшелых консерваторов. Так вот. Те, что считаются “прогрессорами” в 99% случаев были обеими руками за сохранение средневековых экономических институтов и вообще средневековой модели. А те, что считаются реакционерами - практически всегда были за экономическую либерализацию и расширение свободы рынка. Оговорюсь, что это не центральный тезис лонгрида, а просто спойлер.

Видя, что в государ­стве часто про­ис­хо­дят сму­ты, а из граж­дан неко­то­рые по бес­печ­но­сти мирят­ся со всем, что бы ни про­ис­хо­ди­ло, Солон издал отно­си­тель­но их осо­бый закон: «Кто во вре­мя сму­ты в государ­стве не станет с ору­жи­ем в руках ни за тех, ни за дру­гих, тот пре­да­ет­ся бес­че­стию и лиша­ет­ся граж­дан­ских прав».

(Аристотель. Афинская полития)

Интеллектуальные тренды современности станут чуть более понятны, если мы примем во внимание два обстоятельства.

1. Моду (культурную, интеллектуальную, научную) в современном мире задают американцы.

2. Американцы обожают схемы.

Вот и все. Национальная особенность американцев - это удивительно высокий уровень доверия к печатному слову, делающий их лёгкой жертвой культурного перепрограммирования (на что намекал ещё Фрейд). Но при этом критически важно, чтобы суть этого печатного слова была выражена в кратких, ясных и логичных схемах. В подробностях и сносках N678b к странице 234 пусть немцы копаются, а американцу нужна простота.

Обратите внимание, что содержание 99% современных non-fiction бестселлеров можно изложить одной фразой, максимум - двумя. Почему? Потому что мировыми бестселлерами становятся книги добившиеся признания на американском рынке. И устроены они обычно одинаково: во введении даётся схема а дальше повторяется на разные лады следующие 200-300 страниц со 100500 примеров и иллюстраций.

Почему так? Потому что американец хочет, чтобы ему дали волшебный ключик для понимания действительности, палочку выручалочку. Поэтому на контролируемом американцами интеллектуальном рынке имеют шанс только супер простые продукты с претензией на гигантскую объясняющую силу.

Вот, скажем, в последние десятилетия в мировой мысли произошел геостратегический поворот. И политику, и экономику теперь любят объяснять исключительно через географию. Почему страна бедная? Потому что выхода к морю нет. Почему страна А конфликтует с Б? А это естественные географические интересы А, никак не зависящие ни от правительства, ни от идеологии. Наверное, самые яркие примеры такого подхода можно найти в материалах агенства Stratfor.

Почему такой подход обрёл популярность? Потому что он резонирует с американским стилем мышления, а тон в мире задают американцы. Реальность же может быть чуток сложнее. Ну, например, возьмём Черную Африку. Три страны, добившиеся наибольшего прогресса за последние десятилетия - это Ботсвана, Эфиопия и Руанда. Ботсвана построила вероятно лучшие институты во всей Черной Африке, Эфиопия проводит самую успешную индустриализацию. И что объединяет эти страны? Ни у одной нет выхода к морю.

Я это к чему, сводить экономические и политические тренды к географии - неверно. География существует и имеет значение, но ещё большее значение имеет политическая воля. Которая может индустриализовать горные районы в сотнях километрах от моря, а может превратить приморскую страну в пепелище. Впрочем, об этом же ещё Антонио Сьерра писал - первый экономист в истории, задавшийся целью объяснить почему Неаполь такой нищий, а Венеция такая богатая. Помимо естественных, географических факторов развития есть ещё и факторы рукотворные - и они суммарно оказывают куда большее значение.

Насколько в каждом испанском регионе поддерживают идею ликвидировать автономию провинций и установить унитарную систему. Как мы видим, ареал поддержки унитарного государства в целом совпадает с границами Старой Кастилии и собственно Арагона (без графства Барселоны). Ну а ожесточеннее всех настроены против ликвидации автономий не каталонцы, а баски и жители Наварры. У них там еще с XVIII в своя атмосфера и непрекращающаяся битва с кастильцами за сохранение fueros.

С этого дня ввожу систему уровней (tiers) на патреоне:

Sufi - доступ к постам патреона и возможность комментирования. То есть, условия для базового уровня остаются прежними (5$)

Dervish - бонусы предыдущего уровня плюс возможность голосовать за темы для постов и доступ к community на дискорде, ссылка на которую будет выложена на следующей неделе (10$)

Sheikh - бонусы предыдущих уровней плюс возможность предлагать собственные темы для постов ($20)

Как я уже сообщал, следующий текст, который я постараюсь закончить до завтра, будет посвящен устройству средневековой экономики и о том как она погибла в XVII в. Иными словами, это социологические выводы, следующие из моей исторической магистерской диссертации. Ну а после этого устроим голосование среди подписчиков уровней Dervish и Sheikh за одну из тем:

а) Яков VI и I и гибель гэльского мира

b) Почему Канзас-Сити находится в Миссури: о механике колонизационного процесса

c) Почему поляки - католики и как это произошло

Как страна превращается в провинцию

Сценарий, разворачивающийся сейчас в Беларуси, до боли смахивает на сценарий постепенного переваривания Украины (Гетманщины) Московией. Украина ведь не сразу превратилась в московскую провинцию. Изначально казаки рассматривали свои отношения с Москвой как почти равноправные: скажем, предлагая царю свою присягу, они выдвинули список условий - царь должен был сохранять старые казацкие права и привилегии. То есть они вовсе не намеревались записаться в царские холопы, а видели царя своим сюзереном, конституционным монархом. Тем не менее, в итоге они оказались именно что холопами. Как так вышло?

Главная причина состояла в следующем. Как сформулировал М.Н. Покровский, правители Украины, казацкая старшина, выдвигали по отношению к Москве два взаимоисключающих требования: 1) не вмешивайтесь в наши внутренние дела 2) защитите нас от наших внутренних врагов. Да, теоретически гетманы и полковники хотели сохранения независимости. Но в конфликтах с собственными подданными они из раза в раз прибегали к московской помощи и защите - благо московские войска стояли совсем рядом, в Путивле. Ну а пользоваться чьей-то защитой и сохранять от него независимость - логически невозможно.

Уже преемник Хмельницкого гетман Выговский бил царю челом, чтобы тот провел среди казаков перепись и не давал всякой черни записываться в казаки. Идея посылать по украинским городам московских воевод ему тоже очень понравилась: “Этим в войске бунты усмирятся … изволил бы великий государь послать в войско запорожское своих воевод и ратных людей для искоренения своеволия”. Мысль понятна - сам гетман справиться со своеволием не может, вот и приходится звать на помощь московских ратных людей.

Ну а ко временам Брюховецкого Украина стала просто царской провинцией. Став гетманом, он в первую очередь попросил у царя выделить ему личную гвардию “из московских людей”: “Без таких людей мне никакими мерами быть нельзя в шаткое время - меня уже раз хотели погубить, да сведал вовремя”. Ради личной власти и богатства Брюховецкий готов был сдать что угодно и кого угодно, все казацкие права и привилегии, включая и церковную автономию - так, Брюховецкий предложил, чтобы киевским митрополитом стал “святитель русский из Москвы”.

В общем, мысль ясна. В тот момент, когда правитель А попросил у правителя Б “ратных людей”, ну или по нынешним временам ОМОНа для защиты от собственных подданных, его страна уже не может считаться независимой. Да, внешние атрибуты суверенитета могут сохраняться еще долго, но по сути они превращаются в фикцию, мыльный пузырь, который лопнет при первом же столкновении с реальностью.

Res Publica или что такое Россия

Язык не столько формирует реальность, сколько является ее отражением. Так, по тому как в том или ином языке переводятся иностранные термины, можно многое сказать о культуре этого общества: иностранные концепты адаптируются под местные реалии и под местные системы ценностей. Ну, например, Ханна Арендт очень сокрушалась, что латинское понятие res publica (общее дело, общая вещь) было переведено на английский как common wealth (общее богатство, общее благополучие). То есть фокус внимания переносится на материальную сферу и удовлетворение материальных нужд. Арендт видела в этом ознаменование того, что главной, если не единственной целью англосаконской политии, становится накопление материальных богатств. Арендт была абсолютно, на 100% неправа, но эту тему я раскрою в лонгриде, который сейчас пишу и выложу на днях. А пока отметим, что переводя res publica как common wealth, мы показываем, что первостепенной значимостью для нас, англосаксов, является материальное благополучие.

Теперь вопрос. А как перевести res publica на русский? Ну хорошо, не res publica, а communitas, community? Я вот сколько ни думаю, а ничего адекватнее, чем “община” в голову не приходит. Но ведь в самом слове “община” слышится ветхий запах древности, “община” это то, что существовало когда-то давно, а потом исчезло. Было, да сплыло. Выходит, что актуальных слов для перевода понятия “community” в русском, пожалуй, что и нет, а то слово, что есть отсылает нас ко временам Царя Гороха. Следовательно, если верить великому и могучему русскому языку, то Россия - это общество, в котором больше не существует общего блага, общего дела и общего интереса. Иными словами, нынешняя Россия - это общество, в котором умерли республиканские ценности. Понимание этого факта, на мой взгляд, сильно облегчает анализ текущих проблем Российской Федерации.

Например, в этом контексте становится понятной крайне болезненная, прямо таки истерическая реакция на любые проявления республиканских ценностей и республиканское политическое действие в соседних государствах. Россия, как анти-республика, как огня боится любого республиканизма и приложит любые усилия, чтобы раздавить его в колыбели. Иными словами, Россия реагирует истерикой на “майданы” у своих границ не из каких-то геостратегических соображений, а потому, что общее дело и общее действие - это для нашей анти-республики - угроза метафизическая.

Common Weill of the Burgh: Как была устроена средневековая экономика.

Главная беда социо-гуманитарных наук - это насекомоподобная специализация. Люди занимаются своими делянками, а о том, что происходит в делянках соседних не имеют ни малейшего понятия. Скажем, если спросить образованного экономиста о до-модерновых способах организации экономической политики, он, скорее всего, сможет сказать пару внятных слов о меркантилизме. Но ведь меркантилизм - это политика крупных, централизованных государств, которые сложились только к XVII в. А как выглядел мир, состоявший не из государств, а из городов? Как была устроена экономика и экономическая политика этого периода? 99% экономистов-политологов-социологов не только не сможет сказать по этому поводу ничего фактически корректного, но даже и не подозревает, что такая тема вообще есть.

Иными словами, социальные науки, сосредоточившись исключительно на феномене государств и государственного периода истории Запада, совершенно упускают из виду догосударственный мир и в частности феномен вольного города, который определял его социоэкономическую структуру аж до XVII в. Почему это критично? Потому что в результате мы начинаем трактовать государство как некоторую вечную сущность, как имманентное свойство бытия. То есть, мы забываем, что государства сформировались буквально позавчера и, скорее всего, перестанут существовать уже послезавтра. А социальные науки заняты почти одним только изучением мира государств, т.е. производят знание, которое вот-вот утратит свою актуальность. Между тем, куда более продуктивным направлением работы было бы исследование догосударственного мира, с тем, чтобы понять, как в принципе может быть организована политическая и социоэкономическая жизнь, в условиях, когда государства нет или все равно, что нет.

Этот текст, основанный на материалах моей магистерской диссертации ‘Common Weill of the Burgh: Aberdonian System of Mercantile Monopoly, 1570-1672’ будет посвящен экономической системе Средневековья. Разбираться она будет на примере одного единственного шотландского города - Абердина. Почему Абердин? Потому что это удивительно хорошо задокументированный город, с практически непрерывными архивами Городского совета и Купеческой Гильдии, идущими аж с начала XV в. Таких городов в Шотландии больше нет, да и в Англии - очень немного. Оно и понятно - Абердин расположен далеко от английских друзей и грабить его грабили, а сжигать не сжигали. Так что на его примере хорошо видны определенные паттерны организации экономической жизни, характерные как для британских, так и для континентальных городов средневековой Европы. Итак, к делу.

(Продолжение за пейволлом)

Длина этого ролика всего 6 секунд, но это абсолютный must see. Разговор журналиста BBC с демонстрантом, отправляющимся на площадь Тяньаньмэнь в 1989 г.

https://www.youtube.com/watch?v=wKSufyudjoY

Пара слов о социальном строе Великобритании

1. Больная тема США - расизм. Больная тема Великобритании - социальный расизм. В газетах на полном серьез пишут статьи типа “Каково это, встречаться с человеком из другого социального класса?”. То есть обсуждают вопрос примерно в том же тоне, в каком несколько десятилетий назад писали про отношения с человеком другой расы.

2. Так что если в США политика diversity направлена на борьбу с расизмом, то в Британии - с расизмом социальным. Скажем, у американских университетов есть разнарядки на то, сколько афроамериканцев и латиносов они должны принять. Нельзя забивать все одними азиатами и белыми. У британских университетов есть похожие KPI, но не по расе, а по социальному классу. Неправильно это, когда в Оскфорд попадают одни только выпускники частных школ, надо и из государственных брать не менее N процентов - а не то финансирование урежут.

3. Поскольку светить богатством - дурновкусие, ваш социальный класс определяют по акценту. В общем и целом, чем южнее регион, тем выше классом считается его региональный акцент, чем севернее - тем ниже. Скажем, североанглийский или шотландский акцент 100% осознается как рабочий. Моя знакомая, дочь землевладельцев из Абердиншира, училась в одном английском университете и была глубоко оскорблена, когда ей предложили вступить в Society of Working Class Students, общество студентов из рабочего класса. “Почему это вы решили, что я из рабочего?” “По твоему акценту”

4. Почему так? А вот тут мы сталкиваемся с интересным парадоксом британской истории. Британия была пионером промышленной революции. Но при этом все связанное с промышленностью и промышленным производством тут дико непрестижно. Англичанину традиционно западло быть не только рабочим, но даже и инженером - это занятие недостойное джентльмена. Ну а поскольку практически вся промышленность Великобритании была сосредоточена на севере Англии и в Шотландии, то культурные особенности этих регионов, включая акцент, перестали пользоваться престижем.

5. Итак, мы выяснили, что промышленное производство непрестижно, да и городская жизнь тоже, по большому счету. А что же тогда престижно? Жизнь сельская. Скажем офигенные на мой взгляд кирпичные дома для рабочих Викторианской эпохи - прекрасные образцы индустриальной архитектуры, которые в Штатах стоили бы миллионы - в Англии не пользуются особенным спросом. Это дешманское социальное жилье, в которое селят мигрантов, потому что англичане с деньгами такое не купят. А купят они дом, который косит под сельский коттедж, даже если расположен в городе. Если я уж не могу жить в деревне, то хотя бы притворюсь, что в ней живу.

6. Поэтому, если в России, ездить на собаках - это признак принадлежности к низшему слою - бедняга, каждый день из своего Подольска в Москву мотается, то в Британии - признак высшего. Обратите, например, внимание, что в Лондоне есть такая линия метро Waterloo&City Line, состоящая из всего двух станций: Вокзал Ватерлоо и Лондонский Сити, без промежуточных остановок. Почему? Потому что огромное количество дельцов из Сити живет не в Лондоне, а в собственных домах на юге и юго-западе Англии, а в Лондон только ездит на работу на электричке. Их настолько много, что под них специально создали ветку метро.

7. По мере продвижения на север, все эти социальные заморочки постепенно ослабевают. Скажем, на самом юге, в Хэмпшире, живут снобы, которые искренне считают себя божествами. Уже в Йоркшире самомнения у людей куда меньше и с ними в принципе можно разговаривать. Ну а в Шотландии - вообще котики (впрочем, об этом я уже писал), особенно, если речь идет о промышленном или бывшем промышленном городе, зоне ржавого пояса. Я вот, например, все жду 1 сентября, когда смогу наконец переехать в Данди - бывший центр джутовой промышленности, находящийся в перманентной социоэкономической депрессии с тех пор как эта промышленность сдохла - и самый комфортный город для жизни во всей Великобритании лично для меня. То есть, тусить лучше в Глазго, а вот жить - в Данди.

Интересно посмотреть как в трех славянских языках - чешском, польском и русском звучит термин “государство”. На чешском - stat, то есть этимология чешского понятия такая же как у аналогичных слов в основных западноевропейских языках state-staat-etat-stato, восходящая к латинскому status. Если исходить из этимологии, то что такое государство для чехов? Функция от “сословий” - точно так же как и для немцев, французов и прочих англичан.

В польском ситуация уже меняется. Здесь государство - это panstwo, т.е. функция от панов, шляхты. То есть, если для чехов государство репрезентирует все сословия разом, то для поляков только одно сословие - правящее. Ну а в русском все еще веселее. Здесь “государство” - это функция от “государя”. То есть по большому счету, государство - это частное дело правителя.

Получается интересная штука. По мере движения на восток, в славянских языках угасают республиканские оттенки значений и нарастают монархические. В Чехии государство - это чистая res publica, общее дело. В России - чистая cosa nostra, наше дело. Ну а в Польше - некая переходная стадия между ними, когда к управлению причастно лишь одно единственное сословие (а не все разом как в Чехии), но в то же время оно не выродилось еще в личную вотчину государя, как в России.

Так уж вышло, что за прошедший год мне пришлось перелопатить большую часть опубликованной документации по Абердину XVI-XVII вв. Вообще тема-то моя была связана с экономикой города, вернее, с закатом средневековой экономической модели вольного города, но в процессе натыкался на всякое разное любопытное и по другим темам.

Ну вот, например. В регистре Городского совета полным-полно постановлений типа: наш купец передает, что в алжирском рабстве страдают четыре венгра-кальвиниста. Выкупить. Или - в Польше подвергаются преследованиям местные антитринитарии. Выделить деньги на переезд в Шотландию. Ну или примерно то же самое в отношении французских гугенотов.

Получается интересная картина. Город проявляет всемирную отзывчивость по отношению к абсолютно любым сектам и направлениям протестантизма за рубежом. То есть, то, что в алжирском рабстве страдают католики - испанцы там или итальянцы - это Абердин не волнует, а судьба венгерских кальвинистов - волнует. И неважно, что их исповедание протестантизма отличается от того, что принято в Абердине. Не говоря уже о польских антитринитариях, которые, как следует из названия, саму Троицу отрицают.

В то же время внутри своей страны - внутри Шотландии - никакой подобной отзывчивости нет и малейшее несоответствие в обрядности или догматике выливается в напряженное противостояние, а то и кровавый конфликт. Иными словами, чем дальше, тем роднее и степень толерантности по отношению к тем, кто живет за тремя морями и хотя бы чуток смахивает на нас на порядок выше, чем по отношению к тем, что живет у нас под боком, но чуток от нас отличается.

Уверен, что и в современном мире мы легко обнаружим примеры аналогичного подхода. Далеко за ними ходить не надо.

Почему китайский националистический проект провалился

Когда Сунь Ятсен и прочие китайские националисты рвались к власти в начале XX в., они целенаправленно раздували пламя расовой войны. Мы ведь ханьцы, древняя и благородная раса, потомки Желтого императора, так какого черта мы должны подчиняться маньчжурам, этой "низшей расе кочевников с волчьими амбициями" (цитата из памфлета "Революционная армия»). В общем, Китай для ханьцев, а маньчжуров надо истребить или изгнать.

Да, понятно, что у Китая есть национальные окраины. Но так ли уж это важно? Все меньшинства вместе взятые не составляют и двадцатой части громадного ханьского монолита и потому их можно игнорировать. Ханьцы тотально доминируют демографически, а потому должны доминировать политически.

Забавно, но после прихода к власти риторика Сунь Ятсена сотоварищи немедленно меняется. Теперь Китай провозглашается не исключительно ханьской территорией, а общим домом Пяти Рас: Ханьцев, Маньчжуров, Монголов, Мусульман и Тибетцев. И вот, дескать, они все, движимые братской любовью, должны трудиться на благо общей родины.

Отчего такое переобувание на ходу? Дело в том, что после падения маньчжурского режима выяснились две вещи. Ну, во-первых, сразу же отвалились национальные окраины, но это еще полбеды. Куда хуже оказалось следующее открытие - нет никакого единого ханьского монолита:"сынок, это фантастика".

В реальности оказалось, что южные китайцы, у которых и языки свои, и культура своя, в гробу видали единый Китай и общую родину. Китай для ханьцев, говорите? Неплохо, только у нас есть идея получше - Кантон для кантонцев (ну или буквально "кантонцы правят Кантоном"), Хунань для - хунаньцев, Хубэй - для хубэйцев. Скажем, губернатор Хунани был северянин, так ему тут же дали пинка под зад: а ну, пшел отсюда, вражина москальская. И послали войска из Хунани в Хубэй, чтобы свергнуть тамошнего губернатора-северянина и поставить на его место хубэйца. Т.е. все эти южные сепаратисты еще и поддерживали друг друга.

Я про москалей тут не случайно упомянул - тут прямая аналогия с тем, что произошло в Российской империи после свержения Н2. Временное правительство думало, что щас солдаты, движимые революционным патриотизмом, радостно двинутся на немецкие пулеметы. А вместо этого полки поднимают желто-голубое знамя: "А мы пойдем под украинским прапором!".

Очень важно понимать, что этнический расклад в Китае мистифицирован и мистифицирован намеренно. Говорят, что якобы весь северный Китай говорит на едином мандарине, а на юге - диалекты. Чушь полнейшая. Это на севере - диалекты мандарина, а на юге - разные языки, которые гораздо дальше от мандарина, чем украинский от русского. Москвич вполне может объясниться с тернопольцем, русского не знающим, а кантонец, не знающий мандарина, не может объясниться с пекинцем никак - вообще ничего понятно не будет.

Вы еще учтите, что все эти южнокитайские Украины - это экономический хребет Китая. Да, на севере промышленность тоже есть, но это преимущественно commodities, а экспортные товары делают на юге. Айфоны штампуют китайские "украинцы", а не "москали". Так что культурная пропасть между севером и югом - это потенциально главная болевая точка Китая.

Tankies

Никто и никогда не воспринимает ваши слова в точности так как вы хотели бы. Ни ваш супруг, ни ваши дети, ни близкие друзья. В восприятии каждого из них смысл вашего высказывания  подвергается определенному преломлению, вопрос только - большему или меньшему. В некоторых случаях, его эффект может оказаться на 180 градусов противоположным ожидаемому

Это неизбежное преломление вашего месседжа в умах других людей следует учитывать не только в частной жизни, но и в политической деятельности. Некоторые сильные на первый взгляд риторические приемы в длинной перспективе оказывают эффект противоположный ожидаемому.

Например, американские правые поколениями стращали народ коммунизмом. Хочешь бесплатного образования? Да ты коммунист, прям как Сталин. Бесплатного здравоохранения? Чистый сталинизм. Указываешь на неоправданное высокие вознаграждения CEOs? Не, ну стопудов Сталин.

В тактическом плане это была выигрышная стратегия, потому что позволяла заткнуть рот оппонентам здесь и сейчас. Но в длинной перспективе она оказалась стопроцентно проигрышной. Потому что оказалось что праваки поколениями работали на создание образа Сталина Мифологического, непримиримого борца за образование и здравоохранение, а также против социальной несправедливости.

В результате значительная доля американской молодежи пришла к выводу - а Сталин то молодец. Он бы навёл порядок. Сталин бы обломал рога жадным CEO и не позволил бы продавать в США те же самые лекарства в 15 раз дороже чем по канадскую сторону границы. Короче говоря, культура Tankies, называющих Сталина своим королем и щерящихся на любую критику в отношении СССР была взращена организованными усилиями американских праваков, гнавшихся за тактическими целями и совершенно забывших о стратегических.